Он строил крепости, дороги и корабли и привлек внимание Сулеймана Великолепного, когда во время молдавской кампании всего за несколько дней соорудил сложнейший мост через Прут. В 1538 году султан сделал его главным архитектором и до конца своих дней относился к мастеру с подчеркнутым уважением.
Вообще, отношения Сулеймана и Синана окутаны массой трогательных легенд, часть которых, похоже, придумана самим зодчим. Рассказывают, что султан много времени проводил на стройплощадке Сулеймание, входил в подробности и не раз восхищался изобретательностью и мастерством Синана. А когда стройка была уже почти закончена, султан якобы вдруг усомнился, что голос проповедника будет одинаково хорошо слышен во всех уголках огромной мечети. Тогда Синан усадил султана у дверей, сам сел у молитвенной ниши - и через всю мечеть они шепотом читали друг другу стихи. Рассказывают также, как на открытии мечети султан, шедший во главе процессии, вдруг остановился у входа, с поклоном передал зодчему ключ - и Синан первым вошел под своды своего шедевра.
У Синана, между прочим, много общего с его итальянскими коллегами - архитекторами Ренессанса. И на Западе, и на Востоке главной темой архитектуры был огромный купол. Брунеллески, Браманте и Микеланджело пытались превзойти Пантеон, а Синан сверял свои постройки с Софией. То есть и турок, и итальянцы черпали из одного источника - римской архитектуры. Разумеется, на христианском Западе и исламском Востоке результаты оказались не очень-то похожими. Что же касается числа реализованных проектов, то здесь с Синаном не может сравниться никто: двадцать пять мечетей в одном Стамбуле, а всего - около четырехсот зданий. Тремя главными своими созданиями Синан считал Шехзаде, которую называл «работой ученика», Сулеймание («работа подмастерья») и несравненную мечеть Селимие в Эдирне, которую единственную признавал «произведением мастера». Здесь цель жизни была достигнута: ему наконец удалось построить купол больше, чем у Святой Софии.