Турки
В Авсалларе - не поверите! - за весь отдых не видела ни одного лысого мужчины.
У турок шикарные волосы - черные и вьющиеся. Они это свое украшение холят и лелеют, завивают и укладывают, отращивают и мелируют. Причем, чем длиннее волосы, чем больше в них белых прядок, тем выше самомнение. Самые волосатые красавцы внимания не обращают ни на каких Наташ, а гордо ходят, задрав морду кверху.
Они очень хорошо говорят по-русски. И поют. Большинство знают песню "Ой, мороз, мороз" и поют ее в спину особо гордым и надменным Наташам. Во всяком случае, я слышала эту песню от каждого, с кем не здоровалась.
В Авсалларе была парикмахерская, прайс которой стоял прямо на улице, в виде штендера. Среди услуг там значились такие, как: "Стришка, бричье, косицки", и мы с мамой стояли минут пять, изучая сей шедевр, пока хозяин парикмахерской, красавец с гривой до лопаток, не крикнул нам по-русски:
-- Ну что? Много ошибок нашли?
-- Нет тут ошибок, тут все правильно написано! - ответила мама, и мы пошли дальше. В спину нам донеслось:
-- Врете вы все! Есть тут ошибки!
Сначала я познакомилась с Илханчиком. Он не имел длинных волос и не говорил по-русски, но хорошо говорил по-английски, имел на базаре свою лавочку и занимался дайвингом, а выловленными ракушками и животными украшал свои витрины. Меня он регулярно поил чаем, а однажды я выпросила у него восточный костюм - пофотографироваться. Он сначала отказал. Я решила попросить кого-нибудь еще, но тут к Илханчику подошли какие-то старцы и, судя по всему, сделали ему втык. После чего он сам ходил за мной и просил примерить платье. Правда, пришлось разрешить ему застегнуть на мне бюстгалтер, но моя мама, как сторонний наблюдатель, заявила, что женские руки с этим не справились бы - уж очень плотная оказалась штучка.
Вообще, как я поняла, отказывать туристкам здесь было неприлично. Я потом не раз видела, как к отказавшему подходят представители старшего поколения и что-то ему говорят, после чего он вдруг становится согласен на все. Однажды в ресторане нашего отеля русская туристка средних лет сказала одному официанту:
-- У вас очень красивая прическа...
-- Спасибо, - сомлел тот.
-- А я сама парикмахер, вечером приходи ко мне в номер - я тебя так подстригу...
-- Нет, спасибо, я был недавно, - отказался этот олух.
После чего к нему подошел повар, как самый старший, и, очевидно, объяснил, ну шо конкретно она имела в виду. Бедный парень вдруг понял, что очень хочет сходить подстричься, но еще и дико засмущался. Все жадно созерцали то, как он обхаживает тетеньку, не решаясь ей сказать, что передумал. Состоялась ли стрижка - это мне неизвестно, но в итоге эти двое подружились.
Еще был Муратик. Он работал на пляже, катал меня на скутере и зазывал к себе в "офис" попить чаю. Офис представлял собой четыре палки и брезентовую крышу. Но его намерения были несерьезны. Я выяснила это случайно - однажды Муратик пришел звать меня на дискотеку, а я вздумала болеть. Ну, и чтобы извлечь хоть какую-то практическую пользу из моей матери, послала ее разбираться.
-- Пустите Катю на дискотеку, - требовал Муратик.
-- Катя болеет, -объяснила мама.
-- Я тоже, может, болею, это не повод на дискотеку не ходить....
-- А мне больной зять не нужен, - твердо сказала матушка.
Больше мы Муратика не видели. Вообще турки, хоть и шикарные, но и очень легкомысленные. Очень удобно, между прочим.
На пляже были немецкие туристы. Причем как следует организованные немецкие туристы. Играла музыка. И массовик затейник развлекал их, как мог. Точнее, выстроил их в кружок, и по его команде они бегали то вперед, то назад, то на мысочках, то на пяточках, причем это была молодежь 17-25 лет, с пивом в руках, и от такого отдыха все явно были в восторге. На нас они, конечно, не обратили внимания. Их ярко освещал прожектор, и я с мамой отступили во тьму, чтобы нас было совсем незаметно.
Ага. Щаз... Море было теплым как и воздух. Собственно, заход в море был бы незаметен, если бы не подводные камни. Подводные камни в кромешной темноте - это, знаете ли... Но мы проявили осторожность и не поцарапались. Затем я вылезла, а мама осталась купаться.
Тут начали происходить странные вещи. Собственно, пока я стояла на пляже, в кромешной темноте, завернутая в полотенце, не происходило ничего. Как только я скидывала полотенце, вокруг меня начинали шмыгать какие-то тени - явно турецкие и явно мужские, близко-близко, однако ни разу не прикоснувшись. Я несколько раз повторила фокус со скидыванием и надеванием полотенца, чтобы утвердить закономерность. Появление на берегу мамы ситуацию не изменило. Но мы отправили это обстоятельство в игнор, накинули платья прямо на мокрые купальники и стали переодеваться. Как только мы сняли верх, произошло еще одно странное явление: в свет вышел парень, подросток, страшненький, нескладный, со взглядом имбецила, и уставился на меня.
-- Как тебя зовут? - спросил он на плохом русском.
-- Никак, пошел отсюда!
-- Что? Наташа?
-- Сам Наташа, отвали!
-- Наташа, пошли на дискотеку!
-- Не пойду, отвали!
Но он не отваливал, а продолжал тупо стоять и пялиться на нас. Переодеваться в таких условиях было крайне неудобно.
-- Мам, прогони его!
-- Сейчас... А ну, кыш!
Однако этот Игоша-переросток не ушел, только отрицательно помотал головой.
-- Мам, хрен с ним, с переодеванием, пошли отсюда...
-- Я в мокрых трусах ни-ку-да не пойду, слышишь?
-- Ты что, 100 метров до отеля не сможешь пробежать?
-- Не могу!
-- Ну и долго мы тут будем стоять, как три идиота?!
К счастью, чей-то голос из темноты позвал нашего уродца, и он ушел. Мы с мамой спокойно закончили переодевание и пошли с пляжа. На ходу, кинув в темноту ночи прощальный взгляд, мы заметили кое-что интересное: на секунду вспыхнувший огонек зажигалки, осветивший четыре довольные рожи... Наверное, наше присутствие на пляже мешало им покурить.