Русские в Константинополе-Стамбуле

Все о главных городах Турции: официальной столице Анкаре и сердце Турции - Стамбуле. Район мраморного моря: Ялова, Бурса, Текирдаг, Чанаккале и др.
РУССКИЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ-СТАМБУЛЕ

Осенью 1920 года в Босфоре появились 56 кораблей с беженцами из Крыма-всего около 150 000 человек.Из них 100 000 были офицерами и солдатами армии Врангеля,которых барону в Стамбуле удалось разместить в военных лагерях союзников(взамен французы конфисковали все русские корабли).Остальных предоставили самим себе.Устраивались кто как мог: кого-то приютил тесный монастырь св.Андрея в Каракее,кому-то(неслыханное везение!) разрешили ночевать в конюшнях дворца Долма-Бахче,а кто-то просто улегся на берегу под перевернутыми лодками.

Центром русской жизни стал двор русского посольства в Пере,где после воскресной обедни собирались пожилые фрейлины,обритые наголо из страха перед вшами,миллионеры,потерявшие все свое состояние, просто светские люди.Здесь встречали родных,которых уже не чаяли увидеть,оплакивали прошлое и жадно уточняли,как скоро падут большевики.

Однако приходилось жить дальше:князья торговали сигаретами вразнос,графы устраивались шоферами( «русский» механик- значило- лучший).Пассаж Cite-de-Pera переименовали в «Цветочный»:под его сводами торговали русские цветочницы.Но среди эмигрантов были и люди других профессий.

Открылся кабак «Черная роза»,и там запел Вертинский;Владимир Семенов,звезда петербургской оперетты,открыл не менее популярную «Паризиану».Декорации для балетов Виктора Зимина в «Стрельне» делал сам Павел Челищев,а Томас,руководитель сенсационной петербургской джаз-банды,ошарашил город первым в Азии джаз-варьетте(кстати,Томас был чернокожим,а негров в Стамбуле традиционно называли арабами;так вот,джаз в Турции еще долго называли «арабской музыкой»).

Bortsh и piroshki в русских ресторанах успевали остыть,пока посетители пялились на необычайно элегантных русских официанток,сплошь княжон да графинь.Кассиром в ресторане Rejans был профессор Петербургского университета,светило математики (вероятно,поэтому этот ресторан благополучно существует до сих пор).

Русские ввели в моду морские купания,причем- о,Аллах!-мужчины и женщины в полосатых трико плавали вместе!Были,конечно,и еще более сомнительные развлечения,газеты пестрели заголовками-«пропавший неделю назад отец семейства был обнаружен в кокаиновом притоне в объятиях русских куртизанок!».
Русская эмиграция в Константинополе иссякла к середине 20х,но еще и сейчас вокруг монастыря св.Андрея группируется крохотная русская колония.


( "Стамбул",А.Туров)
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Русские в Стамбуле ( Алена Викторенко)

После гражданской войны из России в Константинополь прибыли почти 400 тысяч беженцев всех званий и сословий. Это был перевалочный пункт: из "дикой" страны старались перебраться дальше на Запад. Сохранившие хотя бы часть состояния устраивались в Германии, Чехословакия принимала студентов, инженеров и врачей. Аргентина – хозяйственных, но теперь безземельных казаков. Не терявшие надежду романтики ехали во Францию – пополнять легион дешевой рабочей силы. Но даже после такого "исхода" в путаных улочках Перы и Галаты осели более 150 тысяч выходцев из России.

Сейчас "белых русских", как их до сих пор называют в Стамбуле, осталось всего несколько тысяч. В основном это старики, доживающие свои дни в приюте для престарелых при русском подворье православной церкви. От колонии "бывших наших" остались здесь кроме церкви ресторан "Режанс" и бродячие тени Чарноты, Хлудова и Серафимы из булгаковского "Бега".



Старые желтозубые петербургские дамы в мужских макинтошах, с тюрбанами на головах, вынимали из сумок последние портсигары – царские подарки с бриллиантовыми орлами – и закладывали или продавали их одесскому ювелиру Пурицу. Они ходили все одинаковые – и делали бедное, но гордое лицо. Молодые офицеры, сопровождавшие этих дам, Вовочки и Николя – бывшие корнеты лихих гусарских и драгунских полков, красиво проживали деньги своих спутниц. /Александр Вертинский/

Путешествие в прошлое началось в туристическом автобусе в расслабленном курортном Кемере. Каждый раз, открывая двери в прохладный салон, водитель долмуша, сахарно улыбаясь, заводил одну и ту же песнь: "Русский девушка замуж! Любимая богатая жена!" – и, страстно шлепая по волосатой груди смуглой пятерней, заявлял: "Я русский!" Славянки заливисто хохотали и махали на него руками. А на водительской карточке, прикрепленной к кармашку рубахи, между тем чистой латиницей было написано: Юсуф Зайченко.

Замечательный русский турок Юсуф оказался потомком казачьего офицера Семена Зайченко, прибывшего в Константинополь в составе армии генерала Кутепова. Юсуф же каждое лето прибывал из Стамбула в Кемер на заработки и в поисках русской жены. Особенно нравились ему украинки с щедрыми формами и громкими голосами, – они тоже проходили по разряду русских. Восстанавливать руины языка предков ему помогал "русский" же приятель – юный казах Алмаз из Астаны, подрабатывавший в серебряной лавке при отеле. Наш интерес к его русским корням Юсуф воспринял с благодарным энтузиазмом и в ближайшие свои выходные пригласил нас в Стамбул.
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Знакомство с раскаленным городом началось с кварталов Аксарая. Это русский район, заявил Юсуф со смущенной усмешкой. "Нэхороши девки снимать, пить, спать, гулять", – пояснил, бравируя знанием ненормативной лексики. А в начале XX века именно в Аксарае селились беженцы из России, у которых имелись хоть какие-то деньги. Денег не имевшие обитали где придется – в полуразрушенных мазанках, в угольных сараях и даже под лодками на берегу пролива.

Район Лялели в получасе ходьбы от Айя-Софии тоже считается русским. Это грязноватое место обитания деловитых челноков. Сюда сливаются жители СНГ, напрочь лишающие соотечественников чувства патриотизма, и не лучшая, но предприимчивая часть турецкой нации. Здесь каждого хватают за рукав: "Кожа хочешь? Золота хочешь? Дубленка хочешь?". Почти все надписи на русском языке – с великолепными ошибками. На дверях многих магазинов – двусмысленные объявления "Требуется русская девушка". Челноки Лялели довольны: место, говорят, обжитое и удобное для шопинга, во всех торговых точках продавцы – "русскоговорящие" турки либо наши соотечественники. Что интересно, турки вовсю стараются освоить русский, наши же, годами приезжая сюда за товаром, не знают и десятка турецких слов. Зато поражают воображение способностью таскать тюки размером с ширину турецкой улицы.

Почти разочарованных, Юсуф привез нас в усадьбу своих родителей – чуть ли не гектар разнообразных низеньких домиков, перемежаемых лужайками и клумбами, кустарником и деревцами. Размеры поместья и наличие зелени говорили о состоятельности семейства. Плоские крыши мазанок украшены солнечными батареями, баками для нагрева воды и спутниковыми антеннами.

Глава ветвистой семьи, пожилой мужчина кавказской внешности Александр Зайченко, встретил гостей радушно и немедленно стал демонстрировать заранее приготовленные фамильные ценности: казачью шашку, фуражку с овальной кокардой и пуговицы от офицерской одежды основателя турецкого рода Зайченко.

Сама офицерская форма была перешита для 96-летнего казака в смертное облачение, а несколько пуговиц после перелицовки оказались лишними. За подлинность шашки, признался Александр, он поручиться не может, потому что дед, а позже отец несколько раз закладывали ее, когда срочно надобились деньги. Но каждый раз выкупали. По детским воспоминаниям Александра, последняя выкупленная шашка выглядела сильно иначе, чем заложенная годом раньше, но открыть отцу глаза на подмену он не посмел.
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Не дай нам Бог заглядывать в турецко-русский словарь. Достаточно того, что "каторга" – турецкое слово. Как и достаточно обнаружить на турецкой карте город, называющийся Нигде.

/Иосиф Бродский/

Русский язык главы семьи был так плох, что поначалу нам казалось, что он говорит по-турецки. Хорошо, что Юсуф стал деликатно поправлять произношение родителя, а то бы мы мало что поняли из его рассказов. Впрочем, после ужина и нескольких стаканчиков чая на устеленной коврами и подушками террасе, окруженные мягкой и черной ночью, мы уже привыкли к турецкому произношению русских слов. В семействе Зайченко вот уже более 30 лет существует довольно острая языковая проблема: жена Александра Тюлай принципиально против русскоговорения своих ближних.

Александр предполагает, что причиной тому стал его пятиминутный разговор с русской зеленщицей, запеленгованный его тогда еще невестой Тюлай. И сыновей назвать русскими именами, как в семье было принято, не позволила. А прежде Зайченко говорили на двух языках, и праздники отмечали и "отцовские", и "материнские". Рождавшихся девочек называли нежными турецкими именами, а мальчиков – мужественными славянскими. Такая была интернациональная семья. Натерпевшись турецкого ига, Александр теперь советует Юсуфу жениться на русской.

Во внешности носителей фамилии Зайченко ничего славянского не осталось: смуглота и чернявость победила в большинстве потомков, лишь изредка прорывалась рыжина, да и то местная, турецкая.

Как же случилось, что ростовский парень Семен Зайченко превратился в турка? Долгое время, говорит Александр, он думал, что его дед родом из Галлиполи...

Галлиполи – часть того истинно-великого и священного, что явила Россия за эти страшные и позорные годы, часть того, что было и есть единственная надежда на ее воскрешение и единственное оправдание русского народа, его искупление перед судом Бога и человечества.

/Иван Бунин/

Галлиполи в переводе с греческого – "Город красоты". Непонятно, почему так назвали выжженную солнцем пустыню, где короткие перебежки ящериц были единственным живым движением природы. Русские солдаты называли эту местность Голо-Поле, и это название ей подходило куда как больше.

Тридцатитысячной армии усталых и разочарованных изгнанников разрешили сойти на берег лишь после того, как французы в счет долгов забрали имущество русской армии, а итальянцы – серебро, вывезенное из Ростова. Регулярные части под командованием Врангеля и Кутепова были направлены на Галлипольский полуостров, остальные были предоставлены сами себе.

Вначале солдаты и офицеры соблюдали строгую дисциплину, поддерживали в лагере порядок. Организовали даже три гауптвахты. По сравнению с другими галлиполийцы жили неплохо. Однако, не дождавшись часа, когда снова сможет служить России, российская армия тихо скончалась в этом Голом Поле. Угрюмые мужчины с погасшими глазами, в рваных шинелях, продавали на улицах фиалки, спички, карандаши, нанимались разнорабочими, чистили канализацию, рыли канавы, продавали овощи на рынке.

Сегодня городок Гелиболу ничем не напоминает место гибели последней надежды русских изгнанников. Это тихая гавань с мерно покачивающимися у берега рыбацкими лодками. Яркие туристические автобусы мирно грузятся с набережной на паром через Дарданеллы...
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Как в концлагере, русские беженцы жили на английском пайке и играли в карты, проигрывая друг другу свои голодные пайки. С горя они отвинчивали дверные медные ручки и продавали их за гроши на барахолке, чтобы курить и пить турецкую водку.

/Александр Вертинский/

Семену Зайченко сначала не везло, а потом повезло очень сильно. Беженцы получали кое-какую поддержку от сочувствующих организаций, но солдат стеснялся брать "гражданскую" пайку. Он нанялся носильщиком в отель, сгорая от стыда, сменил офицерскую форму на идиотский красный костюмчик с круглой шапочкой и серебряными пуговицами. Вечерами тупо пропивал чаевые.

Нарушив казаческое табу, стал играть в карты. Оказалось, что тут-то его и поджидала удача. Хмурый турок, проигравший за ночь немыслимые миллионы такому же хмурому русскому, на рассвете повел его к себе домой – отдать поставленное на кон под честное слово.

В большом сарае – дворце Семен увидел рыжую красавицу, которая после бессонной ночи показалась ему сказочным видением. Проигравшийся турок с недоумением обменял свой карточный долг на руку засидевшейся в девках старшей дочери Зебы, у которой на турецком брачном рынке все равно не было никаких шансов из-за безобразной рыжины и конопатости. Семен обрел свое счастье и перестал мечтать об избавлении от горькой беженской судьбы.

На "заработанные" в преферанс деньги молодожены открыли маленький ресторан, где русские пироги откушивались с тем же удовольствием, что французский сыр и немецкая колбаса, а белесую водку раки запивали русским квасом. Бизнес развивался с переменным успехом, но сейчас Зайченко имеют в разных городах Турции уже целую сеть ресторанчиков домашней кухни с теплым названием "Ана" ("Мама").

Азиатская часть города русских немного пугала, поэтому те, у кого была хоть какая-то возможность выбора, старались селиться в районе Галата и улицы Пера – главной европейской магистрали города.

Постепенно обживались. За самыми предприимчивыми потянулся и буржуазный средний класс: открывали аптеки, рестораны и кондитерские, называя их московскими и петербуржскими именами: "Эрмитаж", "Метрополь", "Режанс", "Аркадия"...

Оправившись от шока, врачи и адвокаты вновь занялись своей практикой. Заработали две русские гимназии – мужская и женская, балетная школа, книжный магазин, начали выходить русские газеты, образовался даже детский скаутский клуб. Вывески напоминали о счастливых днях прошлого: "Зернистая икра", "Филипповские пирожки", "Смирновская водка", "Украинский борщ".

Бывшие офицеры и непривычные к труду дворяне либо быстро опускались, либо давали волю своему инстинкту выживания и тогда поистине сами творили свою судьбу. Офицеры становились шоферами, а квалификацию наших механиков турки считали высочайшей. Говорили: "Русский механик – это лучший механик".

Сослуживец Семена Яков Гордиенко, например, после Галлиполи устроился в чайную разносчиком, а потом уговорил хозяина превратить ее в ресторан. На захламленном чердаке Яков своими руками выгородил "номера", во дворе организовал прачечную и стал сначала управляющим, потом совладельцем, а потом и единоличным владельцем развивающегося бизнеса. В 1929 году открылся первый в Константинополе, да и во всей Турции пляж с солярием. Владельцем его был Гордиенко.

Другой офицер, Николай Пьянковский, после ликвидации галлипольского лагеря организовал одну из первых в Турции косметических лабораторий, продукция которой имела бешеную популярность во всей Европе. Откуда только что бралось, когда включалось в людях могучее и гордое стремление не просто выжить, а и вернуть приличествующую классу моральную и материальную состоятельность...
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Модная одежда русских женщин представляла разительный контраст с привычной османской и считалась последним европейским писком в мусульманском Стамбуле. Голубоглазые светловолосые красавицы в укороченных платьях со свободной талией сводили турок с ума. Турчанки в паранджах, да еще запертые на женской половине дома, не выдерживали конкуренции. Их мужья вечера напролет проводили в кабаре и швыряли деньги на дорогие подарки для "карашо", как тогда в Стамбуле называли русских девушек.

/Элен Арэль (в девичестве Елена Гордиенко)/

В среде русской эмиграции Франции и Германии до сих пор говорят: "Всех умных мужчин мы отдали Америке, а всех красивых женщин оставили в Турции". В 20-е Константинополь буквально цвел молодыми и хорошенькими личиками. Отчаливающая от родных берегов в неведомую жизнь молодежь от страха и отчаяния венчалась прямо на пристанях и корабельных палубах. Юные жены в турецком Вавилоне осваивались, как правило, быстрее своих мужей, их более охотно брали на работу, и постепенно главой семьи становилась жена, а муж кротко пропивал или проигрывал в бильярдной ее турецкие деньги.

Турки же от русских красавиц просто теряли головы. Мужу приходилось либо мириться с этим, либо отпускать супругу на волю. Разводились так же легко, как женились: муж получал отступного и уезжал искать счастья в других местах. Русские женщины стремились выйти за иностранца – американца, немца, африканца – неважно, и уехать из азиатчины. Но многие неожиданно для самих себя делались "магометанскими леди", а некоторые даже с шиком носили восточные одежды.
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

С улыбкой на устах можно взобраться на паром и отправиться пить чай в Азию. Найти кафе на самом берегу Босфора, сесть на стул, заказать чай и, вдыхая запах гнилых водорослей, наблюдать, не меняя выражения лица, как авианосцы Третьего Рима медленно плывут сквозь ворота Второго, направляясь в Первый.

/Иосиф Бродский/

Сообщество изгнанников сильно изменило и оживило культурную жизнь Константинополя. Благодаря русским Турция познакомилась с классическим балетом, оперой и опереттой. Союз русских художников устраивал выставки, открылся музыкальный театр "Паризиана". В кабаре "Черная роза" ходили слушать Александра Вертинского, – турки, не понимая русских слов, млели от оригинальных его интонаций.

Никакое другое влияние так не преображало эту восточную страну. Благодаря русским Контантинополь стремительно европеизировался. Выходцы из России просто жили так, как привыкли, исподволь и изнутри разрушая и переиначивая вековые традиции чужого общества.

Прежде безмолвные и бесправные турчанки научились говорить и все чаще осмеливались носить европейские наряды. На женской половине турецких домов стали появляться гувернантки (конечно же, из русских барышень), которые не только учили девочек грамоте, но и давали им представление о том, что женская жизнь вообще-то может быть иной, чем та, которой жили их матери и матери их матерей.

На улицы Константинополя пришла архитектура модерна. Строились другие дома: потолки выше, окна больше, вместо привычных ковров на полах – зеркальный паркет. Устраивались вполне европейские приемы, на которых блистали "карашо" и русские артисты – образцы для подражания всему европейскому.

Мощнейшая энергия разрушения судеб тысяч русских людей словно бы преобразовалась в некую силу толчка, заставившего – к добру или к худу – Турцию, стоящую одной ногой в Европе, а другой в Азии и опасливо посматривавшую на бурный мировой прогресс, более твердо стать на свою "европейскую ногу".

Алена Викторенко

01.04.2005
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Очень поучительная и интересная статья я горжусь что я русская
Аватара пользователя
diva24
странствующий суфий
 
Сообщения: 29
Фото: 2
Регистрация: 30 окт 2008
Откуда: Сахалин-Istanbul

читала на одном дыхании!!!
СПАСИБО!
Аватара пользователя
tipa
странствующий суфий
 
Сообщения: 25
Фото: 64
Регистрация: 23 июл 2008
Откуда: Moscow

Я сама с удовольствием впервые читала это.
Тема русских в Стамбуле - очень интересна для меня.
Когда я была в церкви Пантелеймоновского монастыря, разговаривала с батюшкой долго,потом меня пригласили на обед там же, в монастыре..
Расспрашивали о России, рассказывали, как живут в Стамбуле..
Потомки белоэмигрантов...
Жаль, не было много времени для общения.
Люди очень доброжелательные, интересующиеся всем и вся.
Один из счастливых, интересных моментов общения в моей жизни с разными людьми.
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Если интересно про русских эмигрантов в Стамбуле, то советую посмотреть (если конечно еще не видели) старенький турецкий мини-сериальчик "Два лица Стамбула"..там в главной роли играет актриса, которая русскому зрителю знакома по фильму "Королек - птичка певчая" (в главной роли)..там как раз две параллельные истории - про турецкую девушку и про русскую, живуших в Стамбуле.
фильм конечно на любителя, но мне понравился!
Аватара пользователя
tipa
странствующий суфий
 
Сообщения: 25
Фото: 64
Регистрация: 23 июл 2008
Откуда: Moscow

Около 500 тысяч человек - остатки разгромленой Белой армии и выходцы из самых именитых семей России причалили в период с 1918 по 1923 год к берегам Босфора. Сегодня "иных уж нет, а те - далече". Предки многих разбросаны по всему миру, а кто-то так и остался в Стамбуле. Они все так же считают себя русскими, красят на пасху яйца и пекут на Масленицу блины.



Гриша

- Запаковываю вещи, везде пыль, вы уж извините меня, пожалуйста, - с такими словами Григорий Иванович встречает меня в своей стамбульской квартире. - Самолет в Торонто через неделю, а столько надо успеть сделать. Ну скажите мне на милость, где можно найти шоколадный лукум? Дочка заказала, теперь мотаюсь, как ишак, по всему Стамбулу и ищу.

Григорий Иванович Черепенников - пенсионер, ему 79 лет, он живет в Стамбуле, имеет канадский паспорт и считает себя русским. Всю свою жизнь он работал по всему миру: в Америке крутил роман с танцовщицей Бродвейского мюзикла, в Африке болел малярией, а последние десять-пятнадцать лет жил в холодной Канаде. Крупнейшая фармацевтическая компания не мыслила своей работы без Грегори - удачливого директора по продажам. Заработав небольшую пенсию и квартиру в Монреале, он вернулся в теплый Стамбул. Теперь ездит в Канаду каждую зиму, чтобы потрогать снег и увидеть свою дочь, которая тоже живет там. Через несколько месяцев возвращается обратно.

- Не могу представить себя без Стамбула. Здесь мои мама с папой похоронены, мои друзья и подружки.

Несмотря на почтенный возраст, Григория Ивановича все называют Гриша, улыбаются его ветрености и наличию постоянных подружек. Еще в молодости Гриша попробовал жениться на турчанке, но этот опыт закончился неудачно. С тех пор уже много лет он живет один.

- Вот сейчас появилось много времени, начал составлять генеалогическое дерево, - Гриша показывает лист ватмана, на котором изображено развесистое дерево. - Отцовская ветка - Ивановы - поставщики драгоценных камней его Императорскому Величеству. У них были шахты в Екатеринбурге, там добывали малахит, александриты и уникальные темные аметисты. У моих двоюродных братьев, которые живут в Париже, хранится дивный портсигар, украшеный аметистами, стоимость его - несколько сот тысяч долларов.

Не представляете, насколько интересно составлять генеалогию, можно узнать столько нового. Например, под Москвой, оказывается, до сих пор существует место Томилино, где была усадьба , принадлежащая маминой маме. - Гриша раскладывает книжки, фотографии, старые письма, показывая результаты своей работы. - Вот книжка про маминого деда Василия Ивановича Черепенникова. Американцы бы назвали его self maid person.

Приехав в Петербург простым крестьянским мальчишкой, он поступил на службу - приказчиком в гастроном, а лет через десять уже владел сетью собственных магазинов. Его гастрономы были чуть ли не на каждом углу Литейного проспекта. Фамилию Черепенниковых в Петербурге тогда знал каждый. В этом я убедился, приехав в Петербург лет восемь назад. Одна старушка, узнав, что я из Черепенниковых, обрадовалась и говорит: "О, я Вам руку поцелую". Наш дом был в самом центре города. На Фонтанке. Пятиэтажный особняк с 52 комнатами. Тогда в Петербурге я даже зашел "к себе" в гости. Адрес знал с детства - Фонтанка, 39. Сейчас там живут 34 семьи, - вздыхает Гриша. - Мама всегда говорила, что погром (так он называет революцию) начался с нашего дома. "Аврора" стала стрелять именно в него, потому что он был самой близкой и большой мишенью. Потом пришли люди (так он называет красных), поставили всех к стене: бабушку, маму, ее братьев, деда и начали искать какие-то документы. Дедушка спросил: "Что вы ищете? Если хотите деньги, берите на полке". Денег было много. Это их взбесило. Они начали стрелять. Мамины братья были высокие, а мама с дедом - маленькие, братья закрыли их своим телом и погибли. Дедушку ранили в ногу, у мамы на голове навсегда остался шрам от пули. Утром мама потащила раненого отца в госпиталь, ногу оставили, но он остался хромым. Помню только, как дед часами сидел на берегу моря и все время тер колено. Оно сильно ныло.

Балалайка, на которой любил играть дед, до сих пор на гвоздике в гостинной. Рядом - предметы, из которых складывалась жизнь семьи. Самовар, кресло-качалка, книжные полки, заполненные Чеховым, Толстым и Достоевским. Старинный буфет, фотографии, напоминающие ушедшую эпоху: кипарисы, девушки в кисейных платьях, стол с огромной лампой.

- Это наше имение в Туапсе: 40 квадратных километров, великолепный дом в стиле ампир, картины на стенах. А в Стамбул бежали, как говорил мой отец, не успев надеть сапоги. Единственное, что успели захватить, - серебряную иконку, которую потом отдали в нашу, русскую церковь. Приехав сюда, надо было как-то жить, за душой ничего не было. Отец занялся коммерцией, а мама - косметологией. Она окончила медицинскую академию в Праге, которая тогда считалась лучшей медицинской школой в Европе. Она была настолько популярной, что делала массажи самой сестре тогдашнего правителя Турции - Ататюрка. Я помню, как она варила кремы, стояла по многу часов возле неподъемных баков, таскала их на себе и никогда не жаловалась. Только однажды она пришла домой расстроенная и долго плакала. Много лет позже отец рассказал мне, в чем было дело. В тот вечер она закончила работу поздно и шла домой. Ее стал преследовать какой-то турок. Она долго бежала, пряталась, лежала в каком-то овраге несколько часов. После этого она никогда не выходила на улицу без платка. В Турции в то время почти все женщины ходили в платках, но мама всегда повязывала его с фантазией. - Гриша целует мамино фото:

- Мамочка моя была настоящая русская красавица: глаза, как сливы, носик, щечки. Многие говорили, что она была одной из красивейших женщин России. Ее так и называли в Турции: "Рус гюзель мадам". Больше всего на свете она любила пианино, играла божественно.
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Раз, два, горе не беда

Каждое воскресенье русские собираются в церкви. Это святая традиция, изменить которую может только болезнь или смерть. Здесь - второй дом, сюда приходили мамы и папы. Много лет здесь служили свои, а в последние годы прислали нового батюшку. Он - болгарин, плохо говорит по-русски и ведет службу на греческий лад. Гриша возмущается: "Никак не могу привыкнуть к тому, что "Отче наш" говорят речитативом, как у греков. Надо петь, как мы в детстве пели". После службы начинается самое интересное.

Собираются в трапезной, пьют чай, иногда что-нибудь покрепче. Сегодня "проставляется" Гриша. В трапезной накрывают длинный дубовый стол, ставят вино, винегрет, блины, пирожки с сыром и картошкой. Леня накладывает винегрета побольше, объясняя тем, что русский человек всегда ест, как в последний раз. Ленина мать - из Одессы, поэтому в нем столько юмора. Все, что он рассказывает, вызывает у окружающих приступы смеха.

- Однажды в юности, - говорит он, не забывая наливать очередную рюмку, - для того, чтобы получить работу, решил поменять веру и пошел в мечеть. На полпути остановился как столб, постоял минут пятнадцать, а потом побежал как ошпаренный в другую сторону. Наверное, Бог уберег. После очередной рюмки Леня приходит в удар и начинает петь старые одесские частушки:

"Мне поручик подарил золотые часики.

Ой, придется мне за это

Прыгать на матрасике, ух..."

Гудят корабли, заглушая песню. Район Каракей, где расположена церковь, - портовый. Когда-то сюда причаливали английские, итальянские корабли с остатками Белой армии. Турки раздавали горячий суп, тут же устроили палаточный госпиталь.

- Вы даже не представляете, что было, - продолжает Леня, - настоящий ноев ковчег. Все смешалось и потеряло цену. Работы никакой, а приехали, между прочим, бароны, графья и князья. Чтобы не сойти с ума, пили по-черному. Тогда в Стамбуле открыли первые русские ночные клубы: цыгане, водка в холодных малюсеньких рюмочках. Там напивались в стельку. Это было как в последний день.

- Совсем навеселе, - крутит пальцем у виска баба Шура. Она живет при церкви и продает свечки. Когда-то давно, похоронив своего последнего сына, она буквально сморщилась от горя и законсервировалась. Никто не знает, сколько ей лет. Может, девяносто, а может, и все сто. После пятой-десятой рюмки Леня громко заявляет тост: "За Государя Императора, урааааааа!!!"
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Графиня Софья Николаевна


На греческом кладбище Рум Мезарлы хоронят графиню Татищеву. Совсем недавно Софья Николаевна после простуды слегла и больше не встала. Последние годы провела в доме престарелых : сиделки, горячее питание три раза в день, скучная однообразная жизнь. Гости бывали редко, но каждое воскресенье приходили из Русской церкви: помыть полы, выпить чайку с карамельками, до которых Софья Николаевна была очень большая охотница. Она так и говорила: "Чайку с карамельками", немного картавя, "р" произносила на французский манер. Теперь ее, праправнучку великого историка Татищева, опускают в турецкую землю.

Рядом стоит сын Саша: смешной черный берет, в котором не умещается его большая голова. Саша болен, последние годы он провел с матерью , читал ей по-русски и по-французски, Софья Николаевна совсем ничего не видела. В глазах у Саши немой вопрос: что он теперь будет делать? Вокруг много людей, говорят на английском и французском. Из Франции приехала племянница Наталья Николаевна, которая несколько лет назад приняла монашеский сан, прилетела из Нью-Йорка дочка Веры Холодной, давняя подруга графини. Василиса утирает слезы:

- Сколько ее знаю, она всегда улыбалась и радовалась . Наверное, это в крови.

Кровь у Софьи Николаевны действительно самая что ни на есть голубая. Мать - фрейлина дворца, отец - выпускник кадетского корпуса, любимец государя. При выпуске государь лично вручал ему диплом , а потом сфотографировался на память. Эту фотографию опускают в землю вместе с Софьей Николаевной.

Гриша не может долго стоять:

- Не люблю похорон, потом не могу прийти в себя. - По дороге показывает могилы мамы и папы: Александра Ивановна Черепенникова, 1900-1959.

Иосиф Михайлович Иванов, 1880-1973. Длинный, нескончаемый ряд могил с православными крестиками. Усовы, Денисенко, Пеструхины, Павловы, Савельевы, Самборские. Кого только нет. Коммерсанты, заводчики, певцы, артисты.

Между тем

От русской эмиграции в Стамбуле почти ничего не осталось. Разве что русский ресторан, который указан во всех путеводителях Стамбула. Когда-то давно здесь пели цыгане и было очень много русских. Сейчас цыгане не поют, а русский борщ совсем не похож на настоящий. Владелец ресторана - турок. Он ни слова не знает по-русски.

"Российская газета" - Неделя №3339 от 6 ноября 2003 г.
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Очень интересная тема.Статьи замечательные.Ждем продолжения!!!!
Аватара пользователя
olgasoydan
странствующий суфий
 
Сообщения: 32
Регистрация: 28 сен 2010

спасибо за статьи!
Аватара пользователя
kolobok1
Султан-ПАША
 
Сообщения: 1899
Фото: 33
Регистрация: 23 мар 2009
Откуда: Файна Ukraine



От русской эмиграции в Стамбуле почти ничего не осталось. Разве что русский ресторан, который указан во всех путеводителях Стамбула.

Когда-то давно здесь пели цыгане и было очень много русских. Сейчас цыгане не поют, а русский борщ совсем не похож на настоящий. Владелец ресторана - турок. Он ни слова не знает по-русски.


Эх...Теперь и ресторана нет... Успела я в нем побывать еще..
А вдруг, он все-таки не продан?
Уважаемые стамбульчане, может, кто знает наверняка, жив ли еще Реджанс?
Может, наврали газеты? Так хочется верить, что это место существует..
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

так никто и не ответил.значит закрыли.очень жаль.повезло Оле,хоть успела там побывать,а главное почуствовать атмасферу
Аватара пользователя
chudesnaya
Корреспондентка Аленушка
 
Сообщения: 9302
Фото: 31
Регистрация: 30 авг 2008

нашла в другой теме печальную судьбу ресторана.эхочень жаль
Аватара пользователя
chudesnaya
Корреспондентка Аленушка
 
Сообщения: 9302
Фото: 31
Регистрация: 30 авг 2008

По старинным улочкам Стамбула бродили завоеватели и изгнанники, поэты и рабочие, султаны и чистильщики обуви
. Многие из них оставили свои воспоминания об этом великом, старинном и вечно новом серо-голубом городе.
И русские писатели не исключение: Стамбул отразился в их дневниках, стихах и книгах.


Иосиф Бродский, «Путешествие в Стамбул»

Бродский приехал в Стамбул в 1985 году и практически сразу отправился в Афины, где и написал «Путешествие». О причинах переезда в Стамбул русский поэт пишет много и путано, порой смеясь над собой и читателем:

«…а) в этом городе в начале века провел как-то два решающих года своей жизни мой любимый поэт, грек Константин Кавафис;
б) мне почему-то казалось, что здесь, в домах и в кофейнях, должен был сохраниться исчезающий повсюду дух и интерьер;
в) я надеялся услышать здесь, на отшибе у истории, тот "заморский скрип турецкого матраса", который, как мне казалось, я расслышал однажды ночью в Крыму; г) услышать обращенное к себе "эфенди" (господин);
д) но, боюсь, для перечисления этих вздорных соображений не хватит алфавита (хотя лучше, если именно вздор вас приводит в движение – ибо тогда и разочарование меньше)».

Бродский описывает Стамбул с позиций изгнанного поэта, поэта-мизантропа, поэта-меланхолика. От поэта не ускользает ни одна деталь. Так он описывает дворец Топкапы: «В восхитительно инкрустированных шкатулках хранятся зуб Пророка, волосы с головы Пророка. Посетителей просят не шуметь, понизить голос. Еще там вокруг разнообразные мечи, кинжалы, истлевший кусок шкуры какого-то животного с различимыми на нем буквами письма Пророка какому-то конкретному историческому лицу и прочие священные тексты, созерцая которые, невольно благодаришь судьбу за незнание языка. Хватит с меня и русского, думал я».

После роскоши Османского дворца он переходит к описанию чистильщиков обуви: «…как все чистильщики сапог, эти люди – большие философы. А лучше сказать, все философы суть чистильщики больших сапог».

В его воспоминаниях находится место мечетям: «…но мечети Стамбула! Эти гигантские, насевшие на землю, не в силах от нее оторваться, застывшие каменные жабы! Только минареты, более всего напоминающие – пророчески, боюсь, – установки класса земля-воздух, и указывают направление, в котором собиралась двинуться душа».

В воспоминаниях Бродского Стамбул можно почувствовать осязательно: «Этот запах! С примесью скверного табака и потного мыла!». А вся Турция у Бродского «черноглазая, зарастающая к вечеру трехдневной щетиной часть света».

«Странное это ощущение – наблюдать деятельность, не имеющую денежного выражения: никак не оцениваемую. Похоже на некий тот свет, пре-мир, и, вероятно, именно эта потусторонность и составляет знаменитое "очарование" Востока для северного скряги», - обобщает свое ощущение от путешествия в Стамбул Иосиф Бродский.

Читать Бродского интересно именно из-за его искреннего возмущения, восклицательных знаков, знакомой тоски, примирения, едких замечаний. Его размышления, как и его стихи, затягивают, и вот уже бродишь Бродским по Стамбулу, «взбираешься на паром и отправляешься пить чай в Азию. Через двадцать минут сходишь в Чингельчее, находишь кафе на самом берегу Босфора, садишься на стул, заказываешь чай и, вдыхая запах гниющих водорослей, наблюдаешь, не меняя выражения лица, как авианосцы Третьего Рима медленно плывут сквозь ворота Второго, направляясь в Первый».


Александр Вертинский «Дневники».

Известная глава «Дневников» Вертинского начинается так: «Рано утром мы вошли в Босфор».

Вертинский приехал в Константинополь среди «белой» эмиграции в 1920 году. И в Стамбуле Вертинский блистал, - пел в «Черной розе», говорят, выступал перед самим султаном. И поэтому город у него - «сказочный город, весь залитый солнцем... Тонкие иглы минаретов. Белосахарные дворцы... Красные фески, море красных фесок. Люди в белом. Солнце. Гортанный говор. И флаги, флаги, флаги».

Вертинский жил в «Палас-отеле» - отеле первого класса, окна выходили на Золотой Рог.

Вертинский пишет не столько про Стамбул, сколько про ссыльный блеск белых русских, про «русские года» Константинополя. Это два недолгих года, когда в Стамбуле жили тысячи русских эмигрантов: от Ивана Бунина до Алексея Толстого. Все они потом рассеялись по миру: кто-то осел в Париже, кто-то – в Америке.

Вертинский остроумно и изящно описывает диалоги, политику, быт, Босфор, базары, характер турок и женщин. «Константинополь был буквально переполнен молодыми и хорошенькими женщинами», - отмечает Вертинский.

Стамбул у Вертинского «шумел, орал и сверкал, как огромный базар». Хотя читать его грустно: «Яркий, красочный быт Турции еще существовал, но уже исчезал понемногу под напором цивилизации, нахлынувшей вместе с оккупационной армией». И, в поисках ресторанов, где пел Вертинский, невольно вспоминаешь живые, немного картинные описания, и думаешь: а что здесь было еще совсем недавно, и что ты уже не увидишь...

И, как мы тоскуем по Константинополю Вертинского, так и Вертинский тоскует по исчезнувшему быту своих предшественников: «Вид города с воды внушал и внушает трепет и почтение: мало на свете рукотворных ландшафтов величественнее. Другое дело, когда прибываешь по воздуху и из аэропорта на такси режешь углы от Мраморного моря к бухте Золотой Рог, сразу погружаясь в базар, который есть город. Байрон приплыл в Стамбул на фрегате, Бродский прилетел самолетом. Думаю, это важно».


Лев Троцкий «Дневники».

В 1929 году пассажиром на пароходе из Одессы в Стамбул прибыл Лев Данилович Троцкий, с женой и сыном. Так Троцкого сослали из СССР, и только Турция согласилась принять его.

В Стамбуле бывший большевик сначала жил в советском консульстве, а потом перебрался в дом на Принцевых островах, или просто, «островах» - «адалар», на-турецком. Острова всегда были местом ссылки опасной знати, и теперь стали местом ссылки Троцкого.

Недавно власти Турции выставили Дом Троцкого на продажу с условием сохранения его состояния как «исторической реликвии».

На острове, где и сегодня официально запрещены автомобили и по-прежнему основной транспорт – повозки, запряженные лошадьми, а также велосипеды и лодки, – Троцкий вел активную переписку, писал книги, вел политическую борьбу и вовсю управлял мировым троцкистским движением, даже несмотря на слежку со всех сторон.

Но его дневники многое рассказывают и о Стамбуле, а также месте его ссылки – острове Бюйюк Ада, который он также называет Принкипо. «…хорошо работать с пером в руках, особенно осенью и зимою, когда остров совсем пустеет, и в парке появляются вальдшнепы. Здесь нет не только театров, но и кинематографов.

Езда на автомобилях запрещена. Много ли таких мест на свете? У нас в доме нет телефона. Ослиный крик успокоительно действует на нервы. Что Принкипо есть остров, этого нельзя забыть ни на минуту, ибо море под окном, и от моря нельзя скрыться ни в одной точке острова. В десяти метрах от каменного забора мы ловим рыбу, в пятидесяти метрах - омаров. Целыми неделями море спокойно, как озеро».


Стамбул остался не только в российской прозе, но и стихах. Такой он у Ивана Бунина :

"И прах веков упал на прах святынь,
На славный город, ныне полудикий,
И вой собак звучит тоской пустынь
Под византийской ветхой базиликой.
И пуст Сераль, и смолк его фонтан,
И высохли столетние деревья...
Стамбул, Стамбул! Последний мертвый стан
Последнего великого кочевья!

И у Владимира Набокова:


Стамбул из сумрака встает:
два резко-черных минарета
на смуглом золоте рассвета,
над озаренным шелком вод"


Стамбул встречается и у Николя Гумилева в его длинных «азиатских» стихах:

"Серебром холодной зари
Озаряется небосвод,
Меж Стамбулом и Скутари
Пробирается пароход.
...
И плывём мы древним путём
Перелётных весёлых птиц,
Наяву, не во сне плывём
К золотой стране небылиц".


Воспоминания о Стамбуле часто проникнуты пронзительной ностальгией - совсем недавние, и столетней давности, они делают город еще более насыщенным смыслом. Многие пытались описать Стамбул. И сегодня со всего мира в него бросаются, с головой, пытаются описать — каждый день новый, а может, всегда неизменный, Стамбул.

Автор: Анастасия Лаукканен
Познание начинается с удивления (Аристотель)
Аватара пользователя
ole
S.W.
 
Сообщения: 37041
Фото: 2523
Регистрация: 28 июн 2005

Модератор

vika

Фильтры

След.

Навигация

Вернуться в Стамбул, Анкара и побережье Мраморного моря

Кто сейчас на форуме

Сейчас этот раздел форума просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 16