Здесь я выкладываю труд Николая Яковлевича Марра - востоковеда, который занимался раскопками и изучением Ани.
Aни. — Пещеры на берегу Алазы.
Ани, столица древней Арменіи.
(Историко-археологическій набросокъ) 1).
Проф. Н. Я. Мappa.
I.
Когда былъ основанъ Анй, неизвѣстно. Раза два онъ появляется въ исторіи Арменіи V-го вѣка, и каждый разъ рѣчь о крѣпости Ани. Какъ крѣпость, Ани и былъ оцѣненъ армянскими князьями — Багратидами. Когда Багратиды перемѣстились въ Ани, то городъ обратился въ столицу царства. Багратидское царство фактически было княжество: такихъ княжествъ въ Арменіи въ то время было нѣсколько; нѣкоторыя княжества, какъ, наприм., Васпураканское, съ князьями Арцруни во главѣ, успѣшно соперничали съ Багратидскимъ царствомъ; другія, какъ, наприм., Лорійское, владѣтели котораго также
--------------------
1) Печатаемая статья проф. Н. Я. Марра, плодъ многократныхъ изслѣдованій его на мѣстѣ, произведенныхъ по порученію И. Археологической Коммиссіи, составляетъ часть приготовляемой имъ большой монографіи. Ред.
[стр. 198]
именовались царями и отъ своего имени чеканили монеты съ армянскими надписями, пережили паденіе Анійскихъ Багратидовъ; однако ни одно изъ этихъ княжествъ не оказалось способнымъ стать выше областныхъ, точнѣе родовыхъ, интересовъ; ни одно изъ нихъ не сумѣло привлечь къ себѣ всѣ факторы армянской національной жизни и сдѣлать свою столицу ея центромъ. Идея единаго всеармянскаго государства, за нѣсколько вѣковъ до Р. Хр. зародившаяся на югѣ Арменіи и постепенно уходившая на сѣверъ въ силу политическихъ давленій извнѣ,— эта идея, стоившая столькихъ жертвъ древнимъ армянамъ, замирала, когда Багратиды взялись оживить ее, ставъ поборниками древнеармянскихъ національныхъ традицій. Ани въ глазахъ армянства сразу занялъ мѣсто столицы всей Арменіи, и хотя всей Арменіи не суждено было болѣе объединиться даже подъ творческою рукой Багратидовъ, тѣмъ не менѣе Ани по существу оказался преемникомъ древнихъ армянскихъ столицъ — неизвѣстнаго южнаго города, національными историками отожествляемаго съ Низибиномъ, Армавира, Двина и др.; но тогда какъ большіе города болѣе славныхъ эпохъ армянской политической жизни отошли въ легендарную давность и, сравненные съ землею, представляютъ «мерзость запустѣнія», маленькій Ани, послѣднее убѣжище армянской государственной мысли въ коренной Арменіи, стоитъ предъ нами, какъ живой, съ вещественными документами его былой жизни. Потому-то и милъ армянамъ Ани, какъ самое послѣднее и близкое имъ дѣтище національно-культурной жизни предковъ на родной почвѣ; но не менѣе дорогъ городъ, въ развалинахъ, и ученымъ, посвящающимъ себя изученію прошлаго Арменіи,такъ какъ въ немъ имъ удается сблизиться съ глазу на глазъ съ древнеармянскою реальностью и, слѣдовательно, стать на путь вѣрнаго ея пониманія.
Развалины Ани — музей армянскаго искусства, это мнѣніе въ настоящее время является общимъ мѣстомъ въ средѣ, интересующейся армянской стариною; однако «мѣткость» фразы не должна затмить существа дѣла. Въ Ани, дѣйствительно, лучше чѣмъ гдѣ-либо сгруппированы образчики армянскаго искусства, но было бы неосновательно въ сохранившихся памятникахъ видѣть шедевры армянскаго зодчества и стѣнописи. To, что въ настоящее время стоитъ въ Ани въ полуразрушенномъ вждѣ, современникамъ въ большинствѣ казалось лишь заурядными постройками, a что составляло гордость анійцевъ и о чемъ исторки пишутъ съ необычайнымъ восторгомъ, то совершенно разрушилось и представляетъ груду, покрытую наносною землею. Затѣмъ, въ Ани сохранились главнымъ образомъ развалины позднѣйшихъ памятниковъ; по нимъ нельзя судить не только о характерѣ вообще древнеармянскаго искусства, какъ это обыкновенно дѣлается, но даже въ частноети о мѣстномъ древнеанійскомъ стилѣ. Несправедливо также руководствоваться въ оцѣнкѣ анійскихъ древностей исключительно точкою зрѣнія историка искусствъ. Ани для науки дорогъ не только произведеніями армянскаго искусства, но всѣми своими эпиграфическими и вещественными памятниками, осязательно отражающими и духовную и матеріальную жизнь населявшихъ его жителей. Если «надписи», какъ намъ уже приходилось говорить въ другомъ мѣстѣ, «часто пополняютъ краткій сухой разсказъ историковъ, часто дѣлаютъ интереснымъ и многозначительнымъ то, что раньше пропускалось, какъ неважное сообщеніе», то вещественныя находки, знакомство
[стр. 199]
съ жилищами и обстановкою анійцевъ проливаютъ свѣтъ между прочимъ на ту сторону древнеармянской жизни, о которой армянскіе историки хранятъ гробовое молчаніе. He входя въ разсмотрѣніе того, чего въ этомъ смыслѣ можно ждать отъ дальнѣйшихъ раскопокъ и всесторонняго изученія находимыхъ въ Ани матеріаловъ, мы здѣсь замѣтимъ только, что бытъ анійцевъ, какъ бы онъ ни измѣнялся въ различныя эпохи процвѣтанія Ани, все же былъ родственнѣе и ближе къ древнеармянскому укладу жизни съ его аристократическимъ характеромъ и сословными устоями, чѣмъ позднѣйшій образъ жизни армянскаго народа когда полный политическій упадокъ и непрерывныя угнетенія со стороны мусульманъ нивелировали армянъ въ одно сословіе одинаково обойденныхъ въ правахъ «христіанскихъ данниковъ».
II.
Ани расположенъ на небольшой площади, не совсѣмъ правильнымъ треугольникомъ, вершина котораго упирается въ уголъ, образуемый сліяніемъ Аладжинскаго ручья съ рѣкою Ахуряномъ (Арпачаемъ), верстахъ въ тридцати ниже впадающею въ р. Араксъ съ сѣвера. Основаніе треугольника, обращенное на сѣверо-востокъ, открыто, между тѣмъ какъ двѣ другія стороны защищены глубокими оврагами-ущельями, въ которыхъ протекаютъ бурливый Ахурянъ и скромный Аладжинскій ручеекъ; глядя съ этихъ сторонъ, вы видите предъ собою плоскогоріе, на которомъ красовался нѣкогда Ани. У начала длинной узкой полосы плоскогорья образуемой предъ впаденіемъ Аладжинскаго ручья въ Ахурянъ стягивающимися ущельями, вздымается вѣнцомъ возвышенность: эта возвышенность — ядро, изъ котораго выросъ Ани, это сначала сама крѣпость Ани, созданная природою, впослѣдствіи — кремль столицы Ани, господствовавшій и надъ раскинутымъ y его подножія городомъ, и надъ окрестностями. Узкая длинная полоса плоскогорья значительно ниже не только вѣнчающей Ани вершины, но отчасти и уровня остальной его площади; полоса эта холмистая и y самаго сліянія обрамляющихъ Ани рѣки и ручья ее заканчиваетъ горка съ отвѣсными склонами, доступъ къ вершинѣ которой отвоеванъ y природы человѣкомъ: узкая, теперь полуобвалившаяся, дорожка, просѣченная въ скалѣ, вьется со стороны Аладжинскаго ручья на головокружительной мѣстами высотѣ, и приводитъ къ небольшой площади въ десятокъ, если не менѣе, саженей; здѣсь, какъ нѣкоторые думаютъ, нѣкогда долженъ былъ стоять храмъ богини Анаиты, по имени которой и былъ будто бы названъ нашъ городъ; однако, пока почти ничто не подтверждаетъ основательности такой догадки; вѣрно только то, что на этомъ мѣстѣ съ четвертаго вѣка стояла церковь, построеніе которой преданіе приписывало Григорію Просвѣтителю; это явствуетъ изъ одной надписи, сохранившейся фрагментарно на полуобрушившейся стѣнѣ храма, возобновленнаго тутъ же въ ХIII в.
Но въ Ани до сихъ поръ не открытъ памятникъ, относящійся къ до-багратидской порѣ его существованія. «Циклопическія» постройки, замѣченныя въ Ани нѣкоторыми путешественниками, ни что иное, какъ остатки маслобоенъ, сложенныхъ изъ массивныхъ камней.
[стр. 200]
III
Итакъ Ани начинаетъ играть роль въ царствованіе Багратидовъ. Древняя исторія этого княжескаго рода, давшаго Арменіи династію, насъ мало касается. He мѣсто здѣсь распространяться и о томъ, какъ Багратиды сумѣли себя выказать въ бояхъ находчивыми, отважными и сильными, a въ мирное время мудрыми, дѣловитыми и энергичными, какъ во избѣжаніе постоянныхъ столкновеній съ мусульманскими эмирами, резидировавшими въ Двинѣ, они пріобрѣли отъ армянскихъ князей Камсаракановъ родовыя ихъ владѣнія за Ахуряномъ, какъ, чувствуя себя неуязвимыми въ этой области, они умѣли съ выгодой пользоваться своимъ нейтралитетомъ между арабами и византійцами, какъ халифы и императоры наперерывъ старались осыпать ихъ своими милостями, какъ то успѣшнымъ походомъ, то заключеніемъ родственныхъ узъ съ грузинскими царями и армянскими владѣтельными князьями имъ удавалось установить выгодный для всѣхъ сторонъ modus Vivendi и созидать такимъ образомъ политическую силу, внушительную и для великихъ державъ. Достаточно намъ знать, что въ девятомъ вѣкѣ Багратиды титуловались уже царями, и если царская власть не уничтожала нѣкоторой ихъ зависимости отъ повелителей сосѣднихъ міровыхъ государствъ, то Баградиты отъ этого не менѣе чувствовали себя царями своихъ владѣній. Резиденцію они мѣняли: сначала Багратиды осѣлись было въ Багаранѣ, расположенномъ на Ахурянѣ, верстахъ въ десяти отъ впаденія въ Араксъ; затѣмъ они перемѣстились въ Ширакаванъ или Еразгаворъ, нынѣ сел. Шурагелы, также на лѣвомъ берегу того же притока Аракса, верстахъ въ двадцати пяти на сѣверъ отъ Ани. Послѣдній въ это время продолжалъ оставаться крѣпостью, гдѣ можно было найти надежное убѣжище въ критическія минуты и куда на случай опасности спасались семьи князей, a также увозилась казна. Въ 961 году Ашотъ III Милостивый (961—977) помазался царемъ въ Ани, и съ тѣхъ поръ судьба этого города измѣнилась. За Ашотомъ III наслѣдовали въ Ани: Смбатъ II Міродержецъ (977—989), Гагикъ I (990—1020), Смбатъ III (1021—1038/9) и послѣ небольшого междуцарствія Гагикь II (1042—1044). За время царей Ани, не говоря объ его матеріальномъ торгово-промышленномъ прогрессѣ, успѣлъ сдѣлаться центромъ духовной и умственной жизни армянъ. Католикосы перенесли свою резиденцію поближе къ Ани, въ Аргину, a подъ конецъ и въ самый Ани. Хозяева Ани не преминули также сдѣлать изъ него, между прочимъ, обще-армянское богомоліе, перенесеніемъ туда мощей св. Рипсиміи, одной изъ сподвижницъ св. Григорія Просвѣтителя армянъ. Литературная дѣятельность, равно разсадники высшаго образованія, бывшіе въ рукахъ духовенства, перемѣстились въ Ани и въ окрестные монастыри; въ самомъ Ани возникло нѣсколько библіотекъ, между ними и придворная.
Послѣдній царь Гагикъ II царствовалъ въ Ани едва три года. Внутренніе раздоры и соперничество сосѣднихъ царей, тяготившихся гегемоніей Анійскихъ Багратидовъ, двусмысленная политика высшей іерархіи, домогавшейся господства въ краѣ бокъ-о-бокъ съ царствующимъ домомъ, наконецъ, византійскія интриги, нашедшія прекрасное орудіе въ лицѣ энергичнаго честолюбца — Веста Саргиса, предателя національной династіи, довели Багратидское царство до такого
[стр. 201]
Рис.1. Aни. — Развалины такъ называемаго зданiя судилища.
[стр. 202]
истощенія, что оно въ концѣ 1044 года оказалось въ рукахъ византійцевъ. Послѣдній Анійскій царь былъ приглашенъ въ Византію и вѣроломно задержанъ, a въ Ани были отправлены начальники византійцы.
Изъ монументальныхъ построекъ эпохи царей Багратидовъ въ Ани сохранилось кое-что, конечно, въ полуразрушенномъ видѣ.
Самыя древнія постройки должны были находиться въ вышгородѣ; здѣсь были сгруппированы, по всей вѣроятности, дворецъ, казна, царская библіотека, придворная церковь, усыпальница *) и многое друтое, но съ рѣшительностью высказаться по этому вопросу можно, конечно, лишь послѣ дальнѣйшихъ раскопокъ. Сохранившіяся въ вышгородѣ наиболѣе любопытныя развалины до такой степени изуродованы, что нельзя установить, имѣемъ ли въ нихъ остатки церкви или дворца. Кое-гдѣ на склонахъ горки, на которой былъ расположенъ кремль, довольно сносно сохранились небольшія церкви или часовни, но безъ надписей, и, судя по архитектурѣ, это — сооруженія позднѣйшей эпохи.
Раскопки, произведенныя нами по порученію Императорской Археологической Коммиссіи, пока открыли намъ стѣну древняго Ани, умѣщавшагося на внутренней — меньшей — половинѣ той территоріи, которая была имъ занята впослѣдствіи. Стѣна эта, начинающаяся y зданія неизвѣстнаго назначенія, надъ Ахуряномъ, перерѣзывала съ открытой стороны Анійское плоскогорье по направленію съ юго-востока на сѣверо-западъ (съ другихъ сторонъ Ани былъ защищенъ глубокими оврагами). Стѣна эта, отличающаяся какъ кладкою, такъ и массивностью тесаныхъ камней, была построена царемъ Ашотомъ Милостивымъ въ 964 году и въ настоящее время служитъ лучшею показательницею предѣловъ наиболѣе древней части Ани. Послѣ вышгорода въ этой древней части, непосредственно примыкающей къ нему, и надо искать памятниковъ древнеанійскаго искусства. Здѣсь сохранилось въ цѣлости упомянутое уже зданіе, неизвѣстнаго назначенія, быть можетъ — судилище (рис. 1) **). Надписи, впрочемъ позднѣйшія, сохранившіяся на одной стѣнѣ зданія снаружи, или устанавливаютъ новыя льготы для анійцевъ въ поборахъ, или подтверждаютъ таковыя, и показываютъ, что развалины —остатки какого-либо присутственнаго мѣста. У зданія подъ уровнемъ грунта нижній этажъ съ высокими темными комнатами, быть можетъ, предназначавшимися для осужденныхъ. Нѣкоторые признаютъ въ постройкѣ мечеть; однако въ ту пору, когда застраивалась древняя часть Ани, мусульманъ, для которыхъ воздвигались бы подобныя монументальныя постройки, не было въ этомъ городѣ: возвышающійся рядомъ минаретъ пристроенъ впослѣдствіи; возможно одно, именно то, что впослѣдствіи мусульманскіе правители Ани и передѣ-
––––––––––––––––––––––
*) Гробницу царя Ашота I принято признавать въ чьей-то одинокой могиіѣ, близъ одной изъ церквей въ низменной прирѣчной части монастыря Оромоцъ, нынѣ Гошаванкъ. Но это пустая, ни на чемъ не основанная догадка. Надпись, нацарапанная на надгробномъ камнѣ, ничего архаичнаго не представляетъ и напоминаетъ прежде всего новѣйшія эпиграфическія упражненія туристовъ, посѣщающихъ Ани.
**) Въ № 1 "Историч. Вѣстн." за 1898 г. напечатана статья г. Андреева объ Ани подъ заглавіемъ "На развалинахъ армянской Пальмиры" съ 9 цинкографіями, кои были любезно уступлены редакціею названнаго журнала для Бр. Пом. Здѣсь мы печатаемъ восемь изъ нихъ, исправляя только неточности въ названіяхъ. Ред.
[стр. 203]
Рис.2. Aни. — Смбатова стѣны.
[стр. 204]
лали въ мечеть древнеанійское зданіе. Иные считаютъ развалины остатками католикосскаго дворца, забывая, что въ эту пору армянскіе католикосы имѣли резиденцію въ Аргинѣ, въ нѣсколькихъ верстахъ отъ Ани. Кромѣ колоннъ, съ сталактитовыми сводами, это зданіе, съ лучшимъ видомъ изъ Ани на протекающій въ глубокомъ ущельѣ Ахурянъ, внутри въ куполахъ представляло причудливые узоры, отчасти уцѣлѣвшіе.
Въ древней части Ани, или въ Нижней крѣпости, какъ называетъ ее историкъ Аристакесъ Ластивертскій (XI в.), открыта еще оригинальная церковь Богоматери, принадлежавшая роду Хамбушенцъ: входъ въ самый алтарь посрединѣ, a не съ боковъ; въ архитектурномъ отношеніи это любопытный типъ упрощенной на армянской почвѣ базилики; орнаменты не обильны и не вычурны, напротивъ, пріятно поражаютъ насъ строгостью стиля и тщательностью отдѣлки простыхъ, но ласкающихъ глазъ рисунковъ. Съ юга къ церкви непосредственно примыкаетъ кладбище: могильныя плиты безъ всякихъ надписей; въ головахъ нѣкоторыхъ могилъ каменные кресты (хачкары) съ богатой рѣзьбой и моленіями. Церковь видѣла еще дни самостоятельности Ани: одна надпись съ датою 1042 года.
Городъ при царяхъ росъ съ необычайною быстротой: при сынѣ и преемникѣ Ашота стало потребностью оградить новую часть Ани. Смбатъ окружилъ ее оградою съ воротами и башнями на разстояніи «одного выстрѣла стрѣлы» отъ малой или древней стѣны, какъ сообщаетъ историкъ Матѳей Едесскій (XII в.). Эта вторая стѣна впослѣдствіи облицовывалась заново, но мѣстами облицовка спала, и древняя кладка времени Смбата обнажена. Стѣна царя Смбата (рис. 2) перерѣзывала Анійское плоскогорье въ общемъ по тому же направленію, какъ стѣна Ашота, отъ Ахуряна до Цагкадзора, но перехватъ, защищенный ею, гораздо болѣе обширный. Ko времени царей относится, быть можетъ, основная часть стѣнъ, защищавшихъ нѣкоторые доступные пункты со стороны Ахуряна и Аладжинскаго ручья *).
Съ самою древнею датою пока оказывается въ Ани огромный крестный камень 401 года армянскаго лѣтосчисленія (952 г. по Р. Хр.) съ архаичной простой орнаментаціей, отрытый въ новой части города при раскопкѣ миніатюрной церкви св. Григорія.
Изъ памятниковъ времени царей въ новомъ Ани въ лучшемъ видѣ сохранились четыре церкви. На первомъ мѣстѣ надлежитъ упомянуть маленькую фамильную церковь св. Григорія башеннаго типа, надъ оврагомъ со стороны Цагкоцадзора, построенную въ концѣ Х-го вѣка, и Анійскій соборъ Богоматери.
––––––––––––––––––––––
*) Описывая стѣны, Ани г. Андреевъ замѣчаетъ: „это не простыя стѣны, грубо сложенныя изъ камней: мы видѣли предъ собою артистическое сооруженіе, надъ которымъ трудились несомнѣнно лучшіе мастера того времени. Сажени въ двѣ высотою и сажени въ двѣ толщиною, онѣ шли непрерывною линіею на обѣ стороны. Пообвалились уже ихъ башни, сильно уменьшилась мѣстами и ихъ собственная высота, но онѣ еще гордо возвышаются на равнинѣ и охватываютъ своимъ двойнымъ рядомъ мертвую столицу Арменіи. Сохранилась на нихъ и тщательно отполированная, составленная изъ разноцвѣтныхъ каменныхъ квадратовъ облицовка съ многочисленнымъ изображеніемъ крестовъ; сохранилось также нѣсколько надписей".
П. Р.
[стр. 205]
Рис.3. Aни. — Кафедральный соборъ Богородицы.
[стр. 206]
Послѣдній (рис. 3), заложенный въ 1001 г. Гагикомъ I и достроенный въ 1010 г. его женою Катранидою, позже (XII—XIII в.) подвергался реставраціи, размѣры и характеръ которой пока не выяснены *). Въ исторіяхъ искусствъ, если авторы вспоминаютъ объ армянскомъ искусствѣ, обыкновенно этотъ соборъ приводятъ какъ типичный выразитель всѣхъ особенностей армянскаго церковнаго зодчества; однако онъ является представителемъ лишь одного типа, именно того типа церкви, который имѣетъ форму продолговатаго четыреугольника въ планѣ, и притомъ въ анійскомъ Соборѣ Богоматери y насъ позднѣйшій видъ этого типа. Церковь св. Григорія снаружи представляетъ восемь равныхъ сторонъ; внутри это восемь круглыхъ сводчатыхъ абсидъ, выходящихъ на центральный кругь. Въ одной изъ нихъ былъ устроенъ алтарь, въ другой были пробиты двери; въ остальныхъ абсидахъ, какъ и въ центральной части храма, помѣщались молящіеся. Круглый корпусъ церкви вверху вѣнчается куполомъ на умѣренной высоты барабанѣ. Орнаментами церковь не богата, стѣнопись поистерлась, но оригинальность плана и безукоризненная симметричность ея архитектурныхъ частей невольно приковываютъ къ себѣ вниманіе, особенно, когда стоите внутри, такъ какъ образовавшаяся вокругъ зданія груда значителъно мѣшаетъ цѣльности впечатлѣнія. Церковь сохранилась сравнительно хорошо. Церковь была фамильною для одного отпрыска княжескаго рода Палавидовъ (Палавуни), именно для того, который по имени родоначальника Абугамра назывался Абугамренцъ, почему и церковь была извѣстна подъ названіемъ св. Григорія Абугамренцъ. Къ церкви съ одной стороны была пристроена фамильная усыпальница.
Въ самомъ концѣ Х-го вѣка y обрыва надъ Аладжинскимъ ручейкомъ была построена великолѣпная церковь св. Григорія, для описанія красотъ которой современники не находятъ достаточно словъ. Церковь эта представила бы большой интересъ и для исторіи древнеармянскаго церковнаго зодчества, такъ какъ она была сооружена по плану въ свое время извѣстной церкви св. Григорія недалеко отъ Вагаршапата, построенной Нерсесомъ Строителемъ въ VІІ-мъ вѣкѣ, но отъ нея на поверхности Ани не осталось и развалинъ.
Архаичный, но плохо сохранившійся типъ имѣемъ въ церкви Апостоловъ, надпись на которой объ одномъ вкладѣ отъ 1031 года удостовѣряетъ, что она существовала уже въ началѣ ХІ-го вѣка. Церковь Апостоловъ, находящаяся къ сѣверо-востоку отъ Григорія Абугамренцъ, — крестообразной формы, какъ всѣ древнѣйшія церкви въ Арменіи; ея необильные, но характерные орнаменты выдержаны въ строго архаичномъ стилѣ; впрочемъ, отъ самой церкви осталось не-
–––––––––––––––––––––––––
*) О внутреннемъ видѣ собора Богородицы (рис. 3) г. Андреевъ пишетъ: „Передъ нами было громадное великолѣпное зданіе, почти не тронутое временемъ и стихіями. Четыре могучихъ сложныхъ колонны на массивныхъ цоколяхъ уходили ввысь и поддерживали крышу съ основаніемъ когда-то возвышавшагося надъ нею обширнаго круглаго купола. Величественныя зданія, выложенныя гладко отполированнымъ камнемъ и прорѣзанныя узкими окнами, прямыми линіями охватывали храмъ съ Ю., С. 3., a съ восточной его замыкало возвышеніе для алтаря, съ двумя комнатами по бокамъ. Внутреннее пространство было громадно и соборъ могъ вмѣстить большую толпу молящихся, которые и стекались сюда предпочтительно предъ другими церквами Ани, такъ какъ здѣсь совершалъ службу самъ католикосъ. Тонкій дивный орнаментъ украшалъ карнизы стѣнъ, шелъ по краямъ оконъ, возвышалъ тѣхъ или другихъ частей храма"... Ред.
[стр. 207]
много; лучше сохранился пристроенный къ ней притворъ, но о немъ, какъ о позднѣйшемъ сооруженіи, рѣчь будетъ ниже.
Въ 1035/6 году была закончена постройкой церковь Спасителя, башнеобразной формы, съ дверями, въ орнаментированныхъ рамахъ. Надъ входомъ впослѣдствіи была пристроена колокольня, въ настоящее время представляющая груду развалинъ. Нижняя половина представляетъ многогранникъ: y соединеній сторонъ пущены парныя колонки, сплетающіяся фальшивыми двойными арками, полукругами. Такія же колонки на верхней, меньшей, половинѣ, представляющей цилиндръ, соединены рѣзными фальшивыми арками. Цилиндръ этоть или барабанъ, кончающійся куполомъ, опоясанъ двумя каймами: одна представляетъ кольчатую цѣпь продолговатыхъ четыреугольниковъ, чередующихся съ квадратиками, и пущена подъ основаніями колонокъ, другая фигурная рѣзьба на камнѣ проходитъ надъ фальшивыми арками. Украшенъ узорами и карнизъ. Внутри церковь состояла изъ восьми полукруглыхъ абсидъ, и вся была расписана. Изображенія были размѣщены на стѣнахъ, полукуполахъ и верхнихъ бордюрахъ абсидъ, равно какъ на простѣнкахъ между сводами, надъ колоннами. Стѣнная живопись церкви Спасителя иллюстрировала событія и лица Новаго Завѣта, лишь въ абсидѣ алтаря, наибольшей сравнительно съ другими, разрисованъ былъ Богъ-Отецъ, окруженный ангелами. Въ рукахъ Творца открытая книга съ буквами, которыя невозможно уже прочесть. Въ примыкающихъ къ алтарю абсидахъ слѣва и справа изображено Сошествіе Св. Духа, въ другихъ Тайная Вечеря, Евангелисты и т. п. Подъ изображеніемъ Матѳея нарисована колѣнопреклоненная фигура Саргиса Фаршика, просящаго y евангелиста заступничества: по всей вѣроятности, это художникъ, расписавшій церковь.
IV.
Въ эпоху политической зависимости, съ половины одиннадцатаго по четырнадцатый вѣкъ, Ани не перестаетъ цвѣсти и развиваться, какъ армянскій городъ. Иногда самая зависимость, никогда не ставившая города въ состояніе духовной и экономической порабощенности, изъ номинальной становилась призрачной. Это особенно случалось, когда въ силу тѣхъ или другихъ политическихъ соображеній побѣдители управленіе городомъ считали нужнымъ поручать армянскимъ князьямъ; но и иноземные и иновѣрные правители Ани, разъ они утверждались въ немъ, обыкновенно снискивали расположеніе анійцевъ неукоснительнымъ соблюденіемъ законности и широкою терпимостью къ армянскимъ учрежденіямъ. He мѣсто здѣсь входить въ объясненіе этого явленія. Достаточно указать, что такое положені вещей явствуетъ изъ изученія армянскихъ и иноземныхъ литературныхъ памятниковъ, оно же подтверждается современными надписями и постройками, этими живыми свидѣтелями минувшаго величія Ани, носящими яркій армянскій характеръ. Нужно знать, что значительная часть того, что такъ или иначе устояла въ полуразрушенныхъ стѣнахъ Ани противъ неистовствъ дикихъ ордъ и всесокрушающаго времени, если не впервые создана, то возобновлена и реставрирована въ эту именно эпоху.
[стр. 208]
Катапаны. Первые правители no удаленіи изъ Ани царствовавшей династіи были чиновники, назначавшіеся изъ Византіи. Они титуловались катапанами. Въ числѣ анійскихъ катапановъ были греки Асидъ, Николай и Каменъ или Каминасъ, но были и, несомнѣнно, не греки, такъ болгаринъ магистръ Аронъ (1053) и грузины магистръ Багаратъ Вхкійскій и Григорій, сынъ Бакурана. Катапаны прилагали большое стараніе къ поднятію благосостоянія города. Еще при Багратидахъ Ани, не потерявъ значенія крѣпости, въ то же время сталъ торгово-промышленнымъ центромъ. Радѣтелямъ Ани не надо было большихъ усилій, чтобы направить торговлю чрезъ него. Одна изъ главныхъ артерій, по которымъ велись торговыя сношенія Запада съ Востокомъ, пролегала черезъ Двинъ y Аракса. Кружный путь изъ Трапезунта черезъ Ванъ на Двинъ значительно сокращался прямымъ черезъ Ани, куда, естественно, должна была направиться торговля, какъ только сильною властью водворена была безопасность въ краю. Багратиды, однако, не ограничивались предоставленіемъ караванамъ спокойнаго проѣзда: они строили пути, сооружали мосты и страннопріимные дома для облегченія путешествій. Достаточно указать, что на разстояніи сорока верстъ черезъ Ахурянъ были перекинуты семь, если не болѣе, мостовъ, монументальныхъ построекъ, развалины которыхъ и теперь приводятъ въ изумленіе путешественника. Катапаны, въ свою очередь, выхлопотали въ Византіи для анійцевъ сложеніе сколько-нибудь обременительныхъ пошлинъ и значительно облегчили жизнь въ Ани, чѣмъ, конечно, должны были вызвать новый приливъ въ городъ дѣятельнаго торговаго и ремесленнаго населенія, a вмѣстѣ съ ними и богатства. Такое же заботливое отношеніе къ торговопромышленнымъ интересамъ города проявляли и позднѣйшіе правители, какъ это видно изъ надписей. Однако византійскіе катапаны, на ряду съ заботами о матеріальномъ успѣхѣ города, возбуждали гоненіе на все, что могло поддерживать въ краѣ національный духъ. Когда же въ должности византійскихъ катапановъ явились грузины, они нашли готовую почву для пропаганды грузинской политики; армяне, недовольные греками, тѣмъ охотнѣе стали обѣщать поддержку грузинамъ, что грузинскій царь находился въ родствѣ съ домомъ армянскихъ князей Арцруни. Но тутъ появился Алпарсланъ, и когда сельджукскіе турки расположились станомъ y стѣнъ Ани, то ни потерявшіе голову правители, ни населеніе, деморализованное византійскимъ гнетомъ, не оказали сопротивленія, и городъ постыдно былъ преданъ врагу, произведшему полный разгромъ.
Памятники временъ греческаго владычества въ Ани немногочисленны. Что наружныя городскія стѣны потерпѣли и въ эту пору кое-какія измѣненія, надо было думать. И, дѣйствительно, нѣкоторыя башни и части стѣнъ были увеличены въ высотѣ, утолщены и заново облицованы; къ этому моменту, надо полагать, относится появленіе греческаго креста на городскихъ стѣнахъ Ани съ сѣверо-восточной стороны — это большой черный крестъ на свѣтломъ фонѣ стѣнной облицовки. Несомнѣнно, дѣло времени катапановъ также если не первое устройство водопровода, то, во всякомъ случаѣ, болѣе широкое его примѣненіе. Вода Ахуряна обыкновенно мутная; родниковъ, расположенныхъ въ другомъ ущеліи, называемомъ Цагкоцадзоръ, для цѣлаго города было мало; наконецъ, въ оба пункта изъ города путь долгій со спускомъ и подъемомъ. Катапанъ Аронъ
[стр. 209]
и облагодѣтельствовалъ анійцевъ, проведя въ «сей прекрасный» укрѣпленный городъ «обильный потокъ воды на радость и утоленіе жаждущихъ», какъ читаемъ въ одной армянской надписи на западной стѣнѣ Собора Богоматери.
V.
Эмиры. Въ 1072 году Абулсуваръ, эмиръ Двина, купилъ Ани отъ Алпарслана и назначилъ его правителемъ своего молодого сына Манучэ. Члены этого рода, Шеддадиды, происходившіе, по нѣкоторымъ источникамъ, изъ курдовъ, управляли нашимъ городомъ въ званіи эмировъ впродолженіе 120 лѣтъ, но съ перерывами. Хотя Шеддадиды и были представителями персидской власти, но зависимость ихъ отъ центральнаго правительства, если и не была номинальной, то не шла далѣе уплаты, и то не всегда аккуратной, опредѣленной суммы. Шеддадиды въ Ани держали себя царями. Шеддадиды, начиная съ Манучэ, по женской линіи восходили къ одному изъ армянскихъ Багратидовъ, находились съ ними въ родствѣ и являлись нѣкоторымъ образомъ законными ихъ преемниками. Анійцы видѣли въ Шеддадидахъ своихъ военныхъ защитниковъ. Хотя и мусульмане, Шеддадиды умѣли быть заботливыми правителями своихъ христіанскихъ подданныхъ. Первый изъ нихъ — Манучэ — особенно отличался гуманностью и мудростью. Онъ принялъ мѣры, чтобы вернугь обратно въ Ани часть разбѣжавшагося населенія. Неудачное княженіе его недальновиднаго и слабаго сына Абулсувара, не сумѣвшаго быть настражѣ интересовъ Ани, совпало съ политическимъ усиленіемъ Грузіи при Давидѣ Возобновителѣ. Грузинскій царь искусно воспользовался настроеніемъ анійцевъ: Абулсуваръ оказался въ плѣну въ Грузіи и Ани въ рукахъ грузинъ. Фадлунъ, братъ Абулсувара, появился передъ стѣнами Ани во главѣ сильнаго войска, но какъ грузины, такъ и анійцы оказали успѣшное сопротивленіе. Въ этотъ-то моментъ проявила необычайные геройскіе подвиги армянка Айцямнъ. Тогда Фадлунъ далъ клятвенное обѣщаніе оберегать Ани, какъ родовое наслѣдіе, и анійцы немедленно сдались. Впрочемъ Фадлунъ вскорѣ нарушилъ слово, хотѣлъ было захватить цѣнныя вещи Собора, но неудачно. При слѣдующихъ преемникахъ поля Ширака сдѣлались театромъ непрерывныхъ войнъ, гдѣ грузинскіе цари Димитрій и Георгій, эмиръ Шахъ-Арменъ, господствовавшій въ южной Арменіи, и законные хозяева Ани оспаривали другъ y друга владѣніе имъ. Анійцы въ общемъ сочувствовали братьямъ по вѣрѣ и не разъ рѣшали своимъ вмѣшательствомъ дѣло въ пользу грузинскаго царя, но каждый день порождалъ новаго мусульманскаго эмира, новаго врага анійцевъ и ихъ собратьевъ. Время было тревожное для Ани и оно длилось до тѣхъ поръ, пока судьба города не оказалась въ рукахъ Захаридовъ.
Каждое новое правленіе въ Ани большое вниманіе удѣляло городскимъ стѣнамъ, особенно приходилось занятъся ими Шеддадидамъ, получившимъ Ани послѣ разгрома его сельджуками; и Шеддадиды возстановили и укрѣпили стѣны царя Смбата, исправивъ поврежденія и построивъ новыя башни. Куфическая надпись y главныхъ воротъ удостовѣряетъ о построеніи одной башни во время
[стр. 210]
эмировъ; помѣщенное no близости горельефное изображеніе льва, пожалуй, относится къ этой порѣ «персидскаго» господства. Ko времени мусульманскихъ правителей относится построеніе мечетей: одна — это въ древней части Ани со стороны Ахуряна, гдѣ заново былъ воздвигнутъ лишь минаретъ, a молельня была, какъ предполагается, приспособлена въ зданіи, первоначально служившемъ какимъ-то присутственнымъ мѣстомъ, быть можетъ, какъ мы говорили, судилищемъ. Другая мечеть была построена въ новой части Ани, между Соборомъ и церковью Апостоловъ; мечеть эта теперь уже развалилась окончательно, но въ восьмидесятыхъ годахъ еще держался большой минаретъ съ персидскою надписью 1198 года по Р. Хр., въ которой правитель Ани воспрещалъ торговать здѣсь, близъ мечети, овцами и верблюдами.
Тревожное время безпрестанныхъ войнъ при эмирахъ не останавливало хода культурной работы армянъ въ области мысли и литературы. Развивались своимъ чередомъ и искусства и ремесла. Въ частности, въ анійскихъ постройкахъ вѣнцомъ всего сохранившагося изъ этой эпохи надо признать притворъ, заново возведенный y входа церкви Апостоловъ. Притворы y армянъ часто пристраивались къ церквамъ впослѣдствіи, именно тогда, когда церкви начинало не хватать на умножавшійся приходъ: молящіеся, не находившіе мѣста въ самомъ храмѣ, во время службы церковной, становились въ притворѣ. Въ притворахъ предавались погребенію выдающіеся прихожане или вообще горожане, и они такимъ образомъ представляли своего рода Пантеонъ. Кромѣ того, въ притворахъ собирались для обсужденія вопросовъ не только церковныхъ, но и общественныхъ и политическихъ. Въ частности въ притворахъ анійскихъ церквей выяснялись отношенія анійцевъ къ тѣмъ или инымъ мѣропріятіямъ правительства, равно какъ оглашались новые законы или распоряженія правителей и начальствующихъ лицъ. Вотъ почему всѣ, свободныя отъ орнаментовъ, мѣста на притворѣ церкви Апостоловъ покрыты армянскими надписями, которыя рядомъ съ сообщеніемъ о вкладахъ въ названную церковь трактуютъ о фактахъ, имѣющихъ общеанійское значеніе; такъ, наприм., одпа надпись (1263 года) говоритъ о воспрещеніи торговли на улицахъ по воскреснымъ днямъ, другая (1320 г.) — о сложеніи съ анійцевъ извѣстныхъ поборовъ съ вводимыхъ въ Ани коровъ и ословъ, съ угрозой проклятія за нарушеніе этого рѣшенія, будетъ ли нарушитель армянинъ, или грузинъ, или мусульманинъ. Особенно много надписей касательно льготъ, предоставлявшихся анійцамъ въ несеніи повинностей.
Притворы обыкновенно пристраивались къ храму съ западной стороны, но очень часто они встрѣчаются съ боковъ, такъ какъ приходилось пользоваться тѣмъ свободнымъ клочкомъ земли, который былъ въ распоряженіи строителей. Такой, вызванный необходимостью, распорядокъ отдѣльныхъ частей монастыря, придающій цѣлому видъ какой-то безформенности, приходится наблюдать въ отдѣльныхъ армянскихъ обителяхъ, но онъ особенно часто встрѣчался въ Ани, гдѣ рано была застроена буквально каждая пядь земли. Достаточно указать на то, что при постройкѣ церкви Богоматери Хамбушенцъ пришлось довольствоваться однѣми боковыми дверями, такъ какъ съ западной стороны некуда было двинуться. Притворы, возникавшіе сравнительно съ храмомъ позже, иногда столѣтія спустя, являлись, понятно, воплощеніемъ новыхъ вѣяній въ
[стр. 211]
Рис. 4. Aни. — Притворъ церкви св. Апостоловъ.